В последнее десятилетие в общественных дискуссиях в Армении традиционализм используется в качестве аргумента, на него ссылаются в публичных текстах как политических и религиозных деятелей, так и разных журналистов, гражданских активистов и учёных. Примечательно то, что часто эти аргументы и ссылки используются без какой либо конкретики и исследовательских оснований. То есть можно сказать, что мы имеем дело с проявлениями демагогии и манипуляции.
Эта статья о спекуляциях на тему «любви и терпимости» в традиционной семье. Этот тезис был использован различными журналистами и религиозными деятелями. Однако было менее вероятно, что такой тезис может использовать представитель науки. В частности, врач-сексопатолог Нарине Нерсисян по случаю одного интервью написала на своей странице на Facebook: «Говоря о традиционной армянской семье сегодня почему-то подразумевают ту семью, в которой царят невежество и свирепые нравы, где мужчина доминирует над женщиной, даже подвергает её насилию. Это полностью НЕВЕРНОЕ представление. ПРАВИЛЬНОЕ состоит в том, что в традиционной семье царят любовь и терпимость, взаимная забота и уход между супругами»
Наши обоснования
Сексолог Нарине Нерсисян, по сути, даёт произвольную трактовку традиционной семьи и внутрисемейных отношений, так как она не уточняет, на каком исследовании основывается её суждение и к семьям конкретно какого периода оно относится. Наши вопросы актуальны особенно потому, что человек, выражающий подобное мнение, является представителем науки, а не политическим или религиозным деятелем.
Характеристика «любви и терпимости» даётся в определённых научных исследованиях по традиционным семьям, которые позволяют проводить сравнения и параллели. Таковы первые исследования, проведённые армянскими этнографами (Е. Лалаян, С. Лисицян, Бенсе и т. д.), проведённые в конце 19-го и начале 20-го веков. Записанный ими этнографический материал, учитывая возраст рассказчиков, в лучшем случае может относиться к началу 19-го века. Однако по уровню достоверности более ценны наблюдения тех же этнографов, которые были опубликованы на основе интервью, взятых ими же.
До 19-го века не было подобных исследований, есть, конечно, случайные, иногда уникальные записи без временной достоверности. То есть, с научной точки зрения мы можем более достоверно говорить о традициях армянской семьи второй половины 19-го века (с некоторыми оговорками — первой половины 19-го века) и первой половины 20-го века.
Итак, о чём свидетельствуют вышеуказанные этнографические материалы об атмосфере «любви и терпимости», царящей в армянских семьях?
Первое очевидное обстоятельство заключается в том, что браки чаще всего заключались не учитывая волю супругов (особенно женщин). В 19-м веке почти во всех этнографических регионах средний возраст вступления в брак составлял от 10 до 14 лет. В Гянджинской области этнограф Е. Лалаян присутствовал на помолвке восьмилетней девочки, и вот как он описывает это событие: «Отец обнял её и поднял на тахту, чтобы её было немного видно. И когда священник предложил протянуть правую руку, чтобы надеть кольцо на палец, она протянула левую. Бедная девочка съёжилась, выражение её лица показывало, что она не понимает, что с ней делают. Когда священник спросил, согласна ли она выйти замуж за молодого жениха, она продолжила неподвижно стоять и похоже, не поняла вопроса. В это время священник сердито приказал ей покачать головой. И она сразу покачала». «По словам крестьян, если ударить девушку шапкой и она не упадёт, это означает, что ей пора выйти замуж, она уже сильная и может работать».
То есть детей женили до достижения половозрелого возраста. Мнение родителей и старших родственников было решающим для брака. Последние посягали на их волю и навязывали им своё желание. Они решали, на ком должны жениться их дети и из какой семьи должны быть их невестки и зятья.
Для родителей было важно быть знакомыми с будущими родственниками, а также иметь некоторую выгодную финансовую и материальную сделку. По сути, процедура брачного соглашения была торговлей, в которой стороны обменивались определёнными финансовыми и материальными средствами посредством торга. По той же причине в брачных обычаях того же периода встречается принцип левирата: когда после смерти мужа его жену выдавали замуж за одного из братьев покойного, чтобы избежать потери материальных и финансовых ценностей, а также с целью избегания новых свадебных расходов.
Также экономической целесообразностью было обусловлено то обстоятельство, что при выборе жениха или невесты родители обращали внимание на физические способности, ловкость, трудолюбие и приданое кандидатов.
Целью брака, кроме конкретных обменных выгод, было также воспроизводство рабочей силы. Если невеста была бесплодна, то семья могла бы отправить её обратно или жених мог бы привести новую жену. Женщины, рожавшие только дочерей, были менее уважаемы и даже отождествлялись с бесплодными женщинами.
Молодым парам было запрещено оказывать друг другу знаки внимания в присутствии других. Они должны были делать вид, что не знают друг друга. Обращение супругов друг к другу также были адаптированы к этому требованию, и они обращались друг к другу или упоминали друг о друге косвенными способами. Им даже не разрешалось сидеть за одним столом. Фактически пара могла общаться лишь в одиночестве, ночью, или, вернее, под покровом ночи.
Также сомнительно говорить о любви, проявляемой к детям в вышеупомянутом периоде. Уже упоминалось, что при вступлении в брак их мнение не учитывалось. Очень плохо относились особенно к девочкам, считая их лишним ртом, и мечтали поскорее выдать замуж. В ряде этнографических регионов были случаи, когда родители решили поскорее освободиться от тягот, ожидаемых от дочерей, убив их новорождёнными.
Этнографические материалы также свидетельствуют о том, что молодым родителям запрещалось обнимать и ласкать своих детей в присутствии взрослых. Даже грудное вскармливание иногда требовало разрешения взрослых (свекровь, старшая сноха), в противном случае новорожденный мог продолжать плакать и полностью истощиться.
Вышеупомянутые этнографические материалы также показывают, что даже любовь и уважение к родителям были обусловлены определёнными экономическими факторами. По мере старения и потере работоспособности они теряли уважение к себе и подвергались насмешкам. Положение пожилых родителей становилось особенно ужасным, когда один из них терял супруга, и другой оставался в одиночестве. Пожилые люди считали счастьем умереть одновременно со своим супругом, чтобы не оказаться на попечении своих молодых невесток и сыновей. Подобные сообщения с многочисленными примерами были зарегистрированы в разных этнографических регионах.
Таким образом, в большинстве традиционных семей 19-го века действительно доминировали невежественные нравы, насилие и доминирование мужчин. Иначе быть не могло, потому что в течение рассматриваемого периода большинство семей было создано в экономических целях и имело проблему воспроизводства рабочей физической силы. Это требовало определённых иерархических отношений и жесткого разделения ролей между членами семьи. Иерархичность была также обусловлена постфигуративным характером передачи опыта работы. То есть важный трудовой и повседневный опыт передавался от взрослых к молодым, благодаря чему у старших было более высокое социальное положение. И поскольку в правящей экономической системе данного периода (земледелие и животноводство) самую важную роль играл мужчина, то на вершине социальной иерархии были пожилые люди.
Следующим фактором, которым было обусловлено наличие подобной жёсткой иерархии и насилия, были суровые климатические и геополитические условия, которые способствовали приданию важности умному и физически сильному мужчине. Следовательно, то светлое представление о любви, которое мы имеем сегодня, как возможность осуществлять свободный выбор и волю, что является важным условием для создания современных семей, не могло существовать в семье 19-го века. Поэтому безосновательно объяснять внутрисемейные отношения 19-го века нашими представлениями о любви начала 21-го века, тем более безосновательны попытки отобразить их на современную реальность. Эти попытки тем более беспочвенны, если вы не владеете соответствующим исследовательским материалом.
Никол Маргарян
